Я приехал на заимку в четверг, ещё днём. Быстро установил гамак и пошёл на вечернюю охоту, так как солнце заходит у нас нынче в пол-пятого из-за осеннего сдвига часов. Охот на оленя, если кто не знает, обычно есть только две — утром и вечером. Днём обычно олень прячется в труднопроходимые заросли, где сам чорт ногу сломит, и спит. Охотник, который обычно встаёт рано, за час до восхода солнца, в это время, за неимением других дел, тоже дрыхнет.
Вечернюю охоту я отсидел без каких-то значимых событий. Никаких животных не видел, кроме двух сов, которые вечером стали выяснять кто из них в перьях шире. Когда в темноте с дерева такая начинает ухать — поначалу с непривычки робеешь. Пришёл назад в лагерь уже затемно, заточил оставшуюся от обеда еду, полюбовался на звёдное небо, и завалился спать.
Проснулся в шесть. Восход обещали в шесть сорок пять. Быстро напялил охотничьий комбинезон, новенькие теплые сапоги (да как я без них раньше жил?), обязательную ярко-оранжевую фапотьку, активные беруши, и потопал на номер.
Что бы вы думали — буквально пятнадцати минут не прошло, а я уже услышал подозрительные шорохи. Вижу группу из трёх-четырёх олених, тихо и сторожко передвигающихся по лесу. Олених у нас стрелять можно в полный рост. Более того, мясо оленихи мягче и меньше отзывается дичиной, чем у оленя. Тихонько снимаю винтовку с предохранителя, и прицеливаюсь в то место, где должна была выйти олениха.
И тут, дорогие сэры, у меня такой мандраж от охотничьего азарта наступил, что хоть из лесу беги. Сердце стучит как бешеное, рубиновая отметка коллиматора перед глазами прыгает, руки трясутся — короче, адреналиновый выброс как он есть. Пальнул я в вышедшую на место олениху, и чисто мажу мимо цели, взяв слишком высоко — это на расстоянии тридцати метров-то. Позор и фиаско. Оленихи врассыпную в кусты, а я сижу ругаюсь последними словами. На самого себя, конечно — на кого ещё обижаться-то? Не на винтовку же “Рюгер”?
Но охота — она на то и охота, что всегда в ней есть элемент удачи. Спустя буквально десять минут после того как я снова сел на стул, опять слышу я шорох, и в этот раз вижу оленя — что считается гораздо более достойной добычей, чем олениха. Сейчас сезон так называемого “гона” — когда олени и оленихи активно спариваются. Олень наверняка шёл по следу олених и искал приключений на известный орган. И что характерно, нашёл!
Адреналин у меня к этому времени весь перегорел к чорту, так что я абсолютно хладнокровно завожу марку коллиматора оленю “за локоток” и выжимаю спусковой крючок. Бах! Олень подрывается с места и кидается прямо на меня! “Он чего, врукопашную на меня попёр??” — мелькает мысль? Э нет, братан, рога на перестрелку не приносят. Хорошо иметь винтовку-полуавтомат. На долю секунды олень поворачивается ко мне боком, и в тот же момент я влепляю ему второе попадание. Неловко боднув головой землю, олень падает в канаву.
Подхожу к нему поближе и вижу, что вторым попаданием я перебил ему позвоночник, парализовав его — поэтому он так и грохнулся. Приходится добирать его выстрелом в шею. Отхожу от него подальше, чтобы дать ему умереть с миром. Я не живодёр, а охотник. Выстрел в шею — это гуманно. Он перебивает сонные артерии, и животное теряет сознание. Да и вообще, не должен был он мучаться. От перебитого позвоночника всё, что ниже попадания немеет.
Всё же до чего, по сравнению с человеком, дикие животные живучие. Я ведь не из рогатки по нему стрелял, а натовским патроном 7.62×51. Три попадания, блин. Стрелял, кстати, цельномедной пулей “Федерал”. Может быть, в этом дело? Возможно, она не так хорошо раскрывается? Надо будет поглядеть на результаты стрельбы в желатин. Очень не хочется делать подранков.
Поблагодарил оленя за его жертву (а как же? обязательно надо поблагодарить!), разделал на месте и вытащил его из леса по запчастям. Увы, много мяса попортил 🙁 Попадание в позвоночник изнахратило самое вкусное мясо — вырезку (tenderloin) и толстый край (backstrap). Ну ничего, даже мяса с ног получилось изрядно, раз на десять точно хватит.
Как говорят русские охотники, “с полем!”
