Category: акын

В комментариях к предыдущей записи было высказано здравое сомнение — а действительно ли русское ядерное оружие способно до сих пор угрожать условному “Западу”? Здравое — потому что глядя, например, на “успехи” российского черноморского флота на войне с Украиной, действительно невозможно не усомниться в боеспособности всех прочих родов войск, включая РВСН.

Действительно, ядерное (вернее, термоядерное) оружие требует постоянного обслуживания. От повышенной радиации может отказать электроника. Обычная взрывчатка, инициирующая ядерный запал, тоже химически распадается и может требовать замены. Кроме того, в любой термоядерной боеголовке есть источник нейтронов, необходимый для инициации термоядерной реакции. Это тритий или смесь дейтерия-трития. У трития есть особенность — он радиоактивен, и период полураспада у него двенадцать с копейками лет. Более того, после того, как он проходит бета-распад, он превращается в гелий-3, который не только не является источником нейтронов, а совсем наоборот — является их поглотителем. То-есть, хошь-не хошь, а его надо менять, и обычно меняют раз в пять лет. Если так не делать, то мощность боеголовки будет снижена. Скажем, вместо стандартных 475 килотонн (американская боеголовка W88) на выходе будет только 100. Или же термоядка вообще не зажжётся, и получится только мощность инициирующего ядерного заряда, а там 20 килотонн или даже меньше.

Из-за этого на обслуживание одних только существующих боеголовок Соединённые Штаты в год тратят примерно 23 (двадцать три) миллиарда долларов.

Закономерно возникает вопрос — а как у России с их обслуживанием? Как, например, с источниками трития? Тритий на деревьях не растёт, чтобы его получить, надо специальным образом облучать литий.

С источниками трития в России сейчас хуже, чем было в СССР. Раньше тритий изготавливали в избыточных количествах на предприятии Маяк. Но реактор для производства трития был остановлен в 1987 году. Сейчас Маяк производит тритий, но в небольших количествах. Также на Маяке занимаются переработкой старого трития. Тритий ведь, повторюсь, распадается в гелий-3, соответственно, всё, что надо сделать — это разделить ещё оставшийся тритий и получившийся гелий и вперёд, “баба ягодка опять”. Благо, советская власть в своё время наработала трития достаточное количество.

Вывод: у России достаточно трития, чтобы обслуживать существующий парк боеголовок. У них его недостаточно, чтобы, например, резко расширить ядерный арсенал. Но поддерживать существующий в порядке — для этого вполне хватит.

Для справки: Соединённые Штаты тоже в своё время остановили реактор, находящийся на предприятии “Саванна-Ривер” (Южная Каролина) для производства трития, в 1988 году. Но уже в 2003 году производство трития перезапустили в штате Теннессии, используя мощности АЭС Уоттс-Бар.

Центры производства и обслуживания ядерных боеприпасов — ВНИИЭФ и ВНИИТФ — тоже живы и здоровы. В-общем, лично у меня нет оснований чтобы пессимистично (или оптимистично — это уж как вы лично смотрите) оценивать состояние РВСН как “нерабочее”. Понятное дело, мне неизвестно, а как там, например, у РВСН со связью, например. Потому что как со связью у армии России мы уже видели — поначалу вообще обычные радиолюбители её перехватывали. Но в том, что касается боеголовок и ракет — всё должно быть нормально.

Всегда интересно читать про то, как одну и ту же техническую задачу разные страны и инженерные культуры решают по-разному. Вот, скажем, ядерное оружие. Ядерная триада — это наземные МКБР, БРПЛ (ракеты на подводных лодках), и бомберы.

С бомберами всё у США и России обстоит более-менее одинаково, разве что у России есть сверхзвуковые бомбардировщики, а у США их нет; зато у американцев есть стелс-бомбардировщики, а у России нет.

А вот наземные ракеты и ракеты на подлодках — философия очень разная.

Например, для США БРПЛ — это оружие первого удара с подлётным временем 8-10 минут. Из нейтральных вод запустил и всё — лететь там недалеко. А Россия к БРПЛ относится как к оружию второго удара (удара возмездия). Поэтому подлодки проекта 955 “Борей” в основном скрываются в своих бухтах, где они прекрасно защищены. Найти и уничтожить их сложно, и они наверняка переживут первый удар, чтобы потом ответить “Булавами”. Если Россия будет наносить первый удар, она будет наносить его ракетами наземного базирования.

И как раз с ними подход у стран очень сильно различается. Наземные МКБР США — это ракеты шахтного базирования. Заглублённость, защищённость этих ракет предполагает их выживаемость ради нанесения ответного удара.

У России ракеты шахтного базирования тоже есть, но основная часть ракет — это ракеты на мобильных пусковых установках Тополь-М и Ярс. И выживают они не за счёт сверхзащищённости и десятков метров бетона, а именно что за счёт мобильности.

Поглядим на одну из баз РВСН 54-й ракетной дивизии, расположенных в районе Тейково, что в Ивановской области. В Википедии написано, что на каждой базе расположено девять ракет Тополь-М или Ярс. И точно, девять, я стрелочками отметил укреплённые ангары, в которых расположены пусковые установки:

При тревоге они оттуда в течение нескольких минут должны из ангаров выехать и разъехаться по окружающим базу лесным массивам, где найти их уже будет непросто. Если не успеют, то их накроют БРПЛ.

Очень, конечно, интересно, как этот баланс будет меняться в связи с появлением дронов. Дроны вполне могут вывести пусковые установки из строя, как только те выедут из защищённых ангаров. В этом отношении шахтная МКБР значительно лучше — её дроном не достанешь.

Да, и “чтобы два раза не вставать”. Я вот представлял себе советскую систему “Периметр” (“руку мертвеца”) как эдакий Скайнет, который способен запускать ракеты автономно. Оказалось, нифига. “Периметр” — это всего лишь система оповещения войск РВСН при потере управляющего центра. И работает она довольно просто (а просто — значит, надёжно) — взлетает ракета с радиопередатчиком, по суборбитальной траектории летит над всей страной, и по радио передаёт приказания о запуске ракет и коды запуска. То-есть, МКБР всё равно должны запускать люди, а не некий Скайнет. “Скайнет” только запускает ракету с радиоматюгальником.

У США системы “Периметр” нет, потому что американцы не считают правильным передавать контроль над ядерным оружием “Скайнету” (пересрали в 1979 году из-за сбоев в системах оповещения) — но при этом вся система военных коммуникаций построена по-другому. При тревоге в США взлетают сразу несколько воздушных командных центров (в просторечии — “самолётов судного дня”, doomsday planes), которые поддерживают связь между собой через несколько группировок спутников, и могут даже связываться с подлодками через сверхдлинные волны. Полагаю, в воздухе с этой бандуры может разматываться многокилометровая антенна, необходимая для передач на VLF. Всего таких самолётов в США 16 штук. Полная потеря управления при таких вводных представляется маловероятной.

Повторюсь, всегда интересно глядеть на то, как разные культуры по-разному решают одинаковые проблемы.

Как-то, оказывается, мимо меня прошла эта прекрасная заметка.

“Медицинская страховая компания “Юнайтед Хелткер” приплачивала медицинским работникам, трудящимся в домах престарелых, чтобы “снизить количество госпитализаций” пациентов.”

Перевожу на общечеловеческий. Стариков, живущих в домах престарелых, когда им становилось плохо, отказывались везти в неотложку. Нехай перетопчутся. А сдохнут — и даже лучше, расходов меньше будет. А чо, всё равно они уже одной ногой в могиле. Особенно те, у кого деменция уже — им-то вообще всё похрен. Ага.

В ответ “Юнайтед Хелткер” выкатили ответ, в котором назвали госпитализации стариков “ненужными” и вообще, когда старики сами соглашаются на отказ от реанимации — им же лучше!

А потом до кучи эти страховики подали на “Гардиан” в суд.

А то вот граждане не понимают — за что же это такое Луиджи Николас Манджоне застрелил Брайана Томпсона, бывшего гендиректора “Юнайтед Хелткер”. Вот за это и застрелил. Поступок не одобряю, но мотивацию понимаю на все 120%

По затратам на медицинское обслуживание мы в мире номер один, а по продолжительности жизни на 55 месте. И ладно, шут с ним, я не претендую на то, чтобы по продолжительности жизни мы бы были сравнимы с Японией, Швейцарией, или Швецией. Но быть позади таких передовых стран как Словения, Кувейт, Оман, и даже Албания…

Но вы продолжайте топить за самую передовую в мире частную страховую медицину, да-да. Впереди ещё много нового — особенно когда постарше станете, и начнёте репу чесать — “а меня там не приморят, часом, ради снижения расходов?”

И вообще. Да, иногда по-первости можно занять такую позицию — “а у меня всё прекрасно! у меня на работе хорошая страховка, недорогая, и всё, что мне было надо, они покрыли!” Ключевое тут — “всё, что мне было надо”. Если молодой, здоровый и богатый, то жить вообще хорошо. Но всё это хорошо ровно до того момента, когда ты сам не попадаешь под раздачу. Я вот под раздачу попал уже минимум несколько раз, причём под хорошую такую раздачу, не на один десяток тысяч долларов. И вы знаете, помогло — розовые очки слетают моментально. Страховая медицина существует не для того, чтобы вас обеспечить медицинским обслуживанием, а для того, чтобы выкачивать из вас деньги. Как только вы поймёте этот простой момент, сразу всё встанет на свои места.

Да, внутри Фьюжена-360 я всегда работаю в человеческих миллиметрах, а не в этом издевательстве имперских измерений. В имперских единицах хорошо некоторые бытовые вещи мерять — например, толщину бифтшексов. Бифштекс толщиной в один дюйм (ширина мужского большого пальца) — недоразумение, а вот два или ещё лучше два с половиной дюйма — вот это уже мой размерчик. Мили тоже в отдельных моментах удобнее — например, все съезды с федеральных шоссе у нас пронумерованы по миле, на которой они расположены. Таким образом, зная, где ты находишься, и зная номер нужного съезда с федерального шоссе, при скорости в 60 миль в час предугадать, сколько тебе ещё ехать — элементарнее не бывает. Количество оставшихся минут равно количеству оставшихся миль.

Мили также удобнее для ходьбы пешком. Миля — это тысяча шагов, от латинского “mille” (тысяча) — это, значит, стандартный римский легион, делая тысячу шагов, проходил енту самую милю. Оттуда всё, от римлян. Тут к месту была бы байка про “Спейс Шаттл” и ширину двух лошадиных задниц, но ищите её сами. Длина беговой дорожки американского стадиона — 440 ярдов или 400 метров с маленьким хвостиком, это четверть мили. Четыре раза стадион обежал — милю проскакал. В-общем, в отдельных моментах имперские измерения лучше визуализируются. Но работать с ними, так сказать, прецизионно — нуевонафиг.

Шурин, кстати, когда дизайнит свои штуки для ЧПУяторов, работает в дюймах, но делает ход конём — работает в тысячных дюйма. Таким образом, оно вроде и имперское, а с другой стороны все дроби вменяемые десятичные, вместо этих прибабахнутых натуральных. Чо? Натуральные тоже нормальные? А ну-ка, быстро ответил — что больше? 77/128, 19/32, али 39/64???? Ну??? И???? Вот то-то.

У меня тёплые, дружеские отношения с местным центром переливания крови. Примерно каждые два месяца я сдаю цельную кровь (это важно, что цельную, а не плазму). У меня довольно распространённая группа крови — A+ (вторая, резус положительный), и её можно переливать пациентам с кровью как A+, так и AB+ (четвёртая, резус положительный) . Жаль, что я унаследовал группу крови от матери, а не от отца, у которого была кровь O- (первая, резус отрицательный) — тогда я бы был универсальным донором. Мог бы помочь большему количеству людей.

Однако я сдаю кровь не только из любви к человечеству, и не из-за денег (платят там всё равно три копейки), а в-основном из-за того, что заместительная гормональная терапия увеличивает количество красных кровяных телец в крови, и если не держать этот момент под контролем, можно схлопотать тромбоз. Именно поэтому мне лучше подходит сдача цельной крови, а не плазмы. При сдаче плазмы все красные кровяные тельца возвращаются назад в тулово донора — чего мне как раз и не надо.

Однако, выяснилось ещё интересное. Как известно, американская химическая компания “Дюпон” отравила всю планету полифторалкильными соединениями (PFAS), используемыми при производстве крайне широкого ассортимента продукции, от непромокаемой одежды до водопроводных тефлоновых уплотнителей. Наличие этих соединений в окружающей среде и нашей крови связано с увеличением риска самых разных заболеваний (линк на статью на сайте Агенства по Охране Окружающей Среды), и что самое плохое — они практически не разлагаются, так как химически очень инертны. Поэтому полифторалкильные соединения биоаккумулируются, накапливаются в наших телах, так как ни наша печень, ни наши почки не в состоянии их отфильтровать и вывести. Кому-то пришло в голову меткое выражение “forever chemicals” (вечные химикаты) — так неохотно они разлагаются на составляющие их фтор, углерод, и водород.

С тех пор, как врачи и учёные забили тревогу, начались массированное тестирование на содержание PFAS в телах людей. Можно даже купить домашний тест, проверить свою кровь (тест, правда, довольно дорогой, несколько сотен долларов США). И тестирование выявило интересную вещь — у женщин содержание PFAS в крови обычно было ниже, чем у мужчин. Почему? Оказалось, потому что PFAS частично выводятся из крови при каждом менструальном цикле, т.е. вместе с потерей крови.

Таким образом, сдавая кровь, можно серьёзно почистить своё тулово от этой дряни. Чего и вам желаю.

Видео для дополнительного курения:

Стоимость одного галлона (3.8L) бензина в нашем штате рванула вверх с ещё большей скоростью, чем грибы от взрывов американских бомб в Персии. Процентов эдак на 15 уже точно.

Что характерно — вверх оно идёт быстро и непринуждённо, а вниз спускается долго и неохотно. И чорт же меня дёрнул поехать на работу на восьмицилиндровом Котобусе — плюс Котобус оказался голодным, пришлось кормить, а у него бак 25 галлонов (~100L).

Спрос всегда тянет за собой цену вверх; можно, конечно, долго ругаться на владельцев бензоколонок, шустро ставящих более высокие ценники — однако с другой стороны более высокая цена также сдерживает спрос. Не скоро я ещё на Котобусе поеду, есть более дешёвые способы передвижения 🙂

Вообще, странно, конечно, немного. Всё же США — крупнейший производитель нефти в мире. А тут такая волатильность внутри страны. Плохо я понимаю такую связь.

Нежданчик в крошечном ресторане нашей маленькой и на 99.9% христианской деревни:

Ну чо, альхамдулиллах, правоверные!

Но в целом, конечно, курица как курица.

То, что США рано или поздно расфигачат персидские ядерные объекты, было очевидно ещё в начале 2000х годов, когда АЭС “Бушер”, строительство которой начали ещё специалисты ФРГ при персидском шахе, начало таки доводиться до конца силами уже специалистов российских. Так что никакого удивления у меня это не вызвало, это был только вопрос времени.

Причём, было так же понятно, что абсолютно неважно, кто в час “Х” будет в США у власти, какая партия. Это так, мелкие детали, штрихи к портрету.

Меня вот только сильно озадачивает, когда товарищи слева начинают, как по команде, выть про неконституционность подобных действий только потому, что действия осуществил президент-представитель товарищей справа:

А вот когда Монькин хахаль, более известный как Билл Клинтон, без всякого согласования с Конгрессом в 1998 году провёл трёхдневную операцию по бомбардировке Ирака с целью уничтожить их заводы по производству оружия массового поражения (да-да, того самого, ну которого “там не было”) — где были товарищи слева? Ах, ну да, “это же другое”.

А когда в 2011 году Обама, тоже не обременяя себя согласованием с Конгрессом, бомбанул Ливию с целью унасекомить режим Мухомора Кадаффи? Это как, тоже “другое”? Где вы были-то? Тоже призывали к импичменту за нарушение Конституции? Как это нет? Ах, ну да, “это же другое”. Простите, запамятовал. Конечно же, “другое”.

PS: Кстати, несмотря на то, что Кадаффи был гнидой, причастной к теракту самолёта “Пан-Американ” над Локерби, спонсировал террористическую группу “Чёрный сентябрь”, которая ответственна за убийство израильских спортсменов в 1972 году на Олимпиаде в Мюнхене, а также лично участвовал в ультрапомпезных похоронах террористов, этих самых спорстменов убивших, его отстранение с некоторых сторон было ошибкой. У него была договорённость с Берлускони — он не даёт контрабандистам людей действовать в Ливии. А теперь обоих нет, и договорённости той тоже нет, и через Средиземное Море в Италию и далее в Европу хлынул мутный поток мигрантов. Это, конечно, не для нас проблема, а для Европы, но всё равно.