Category: про жизнь

Вот лично мне интересно — кто у нас нынче в штате получает минималку, которая у нас определяется федеральным законом, так как законов штата о минималке у нас нет? Где все эти люди, которые получают пятнадцать тысяч долларов в год? Это кем надо быть-то?

Вот я пошёл на сайт крупнейшего в нашем штате работодателя — сети супермаркетов “Волмарт” — и специально рассортировал открытые вакансии в ближайшем городе, начиная с самой нижней зарплаты. И получил:

Найдите тут, пожалуйста, хоть одну вакансию, которая платит меньше, чем 15 долларов в час, а? Вот прежде чем начать переживать за минимальщиков, может быть, надо сначала ознакомиться с тем, как дела обстоят де-факто, вместо того, чтобы напирать на де-юре?

Де-юре, кстати, в: Швеции, Исландии, Норвегии, Дании, Швейцарии, которые в “оголтелой капиталистической борьбе за наживу” как-то не замечены, законов о минималке вообще нет. Вот нет и всё. Хошь — плати человеку хоть пять эре в час. Только вот таких зарплат нет нигде. Конкуренция нормально работает как на верху, так и на низу рынка.

Что-то я не припомню стонов о том, как тяжело живётся норвежскому пролетарию — ах — без законов о минимальной заработной плате. Эти стоны, почему-то, только про Америку. Из чего лично у меня делается вывод, что стоны эти — они не про сопереживание пролам, а про отрицательное отношение к Америке.

В комментах к предыдущему посту мне, ожидаемо, насовали всякого.

Ну что скажу, многое, в принципе, справедливо. В частности, есть высказывания экспертов по гендерной дисфории.

Из пяти детей пуберантного возраста, которым ставят диагноз “гендерная дисфория”, четверо из неё вырастают.

Подавляющее большинство случаев гендерной дисфории проявляют себя к возрасту семи лет (а не потом, во время пуберантности).

Потом, я подвешивал тут видео с канала девушки, детранзирующей назад с гормональной терапии. И в частности, она сказала интересное, что доктор, к которому она пришла со своими проблемами, без всякого замедления прописал ГЗТ — с той же лёгкостью, с которой бы он дал ей аспирин или средство от изжоги.

По-настоящему, я бы хотел, чтобы изменились стандарты, кого признавать трансгендером, а кого — нет, кто просто запутался в своём теле с началом пуберантности или имеет другого рода проблемы, которые надо решать с психиатром, а не эндокринологом. Потому что настоящие трансгендеры всё же, как ни крути, а есть.

Но стандарты нашей медицины — вещь почти несгибаемая, особенно если в ней задействованы чьи-то денежные интересы.

Так что может быть, запрет на государственном уровне — он и не прямо ужас-ужас. Но тех людей, которые подпадут под этот каток совершенно незаслуженно, всё же жаль.

Как-то сам не заметил, а ведь меж тем год прошёл, как я перестал употреблять в пищу всяческие весёлые вещества опиоидного ряда.

По мозгам прошлый год, особенно первая его половина, проехал очень сильно, в том числе — и из-за этого. Первые месяцы особенно, когда сидишь с обалдевшим видом — фигассе, жизнь-то, оказывается, вот какая! Так как в башке постоянный дефицит дофамина, который более-менее начинает восстанавливаться месяцев через шесть, приходится получать дофамин из других источников. Я начал бегать. Бег, скажу я вам, особенно под музыку, и на улице — это реально вундерваффе, к середине пробега эндорфины и прочее прут со страшной силой (см. runner’s high). Добежал я до четверти марафона и до боли в коленках, после чего бегать я прекратил, чтобы дальше не травмироваться. Увы, увы — до сих пор приятно вспомнить. Ничто другое по силе воздействия до сих пор не сравнилось. Штанга тоже неплохо, но там кейф краткосрочнее, а при беге можно целый час и больше находиться в эйфории. Плавание — наверное, было бы неплохо, если плавать не в бассейне. В бассейне мне просто скучно становится, как и бегать на беговой дорожке — на ней тоже кейфа никакого.

Если можете бегать — бегайте, крайне рекомендую. Я, увы, не могу. Но есть идея бег попробовать заменить спортивной ходьбой.

Чтобы у тебя были деньги, надо либо составлять бюджет и строго контролировать их расход, либо зарабатывать столько, чтобы не приходилось их считать.

via сериал Landman.

Я обычно в спортзале ещё до рассвета. Встаю около пяти, прихожу домой где-то в шесть сорок пять, быстро моюсь-бреюсь и еду в офис.

Со мной в это время упражняются в основном мужчины и женщины, которые тоже занимаются спортом до начала работы.

А тут я взял несколько выходных, так что в спортзал приходил намного позже, уже после восьми. Публика в это время, для большинства людей являющихся рабочим, радикально другая. Я даже удивился.

Во-первых, в зал приходят люди, которые приходят туда после ночной смены — так, сегодня со мной упражнялась целая бригада пожарных. Пожарные ничо, мужики жилистые. Становой тягой занимались в основном. Ещё была пара полисменов.
Во-вторых, туда приходят пенсионеры. Они занимаются в основном на тренажёрах — на них сложнее травмироваться.
А в-третьих, туда приходит… мебель. Явно не работающие, прекрасно выглядящие леди разных возрастов, в полной боевой раскраске, с накладными ресницами, в дорогой спортивной одежде.

Они, безусловно, очень украшают собой спортзал — ну, как положено красивой, дорогой мебели.

Не вполне понятно, что они делают после спортзала. Надо полагать, принимают душ, не воняют же потом на весь дом. А после помывки, значит, опять накладывать макияж, наклеивать ресницы, и так далее? Непросто быть мебелью.

Я, кстати, совершенно без какого-то там отрицательного отношения, если что. У всех нас есть что-то, за что нам платят. Этим леди (в быту американцы называют их “трофейными жёнами”) платят за то, что они хорошо выглядят. Есть намного более этически сомнительные профессии — например, работа исполнительным директором крупной медицинской страховой компании.

Почему-то ощущение, что за последние два года я постарел лет эдак на десять. То ли это из-за проклятой ковидлы китайской, то ли ещё из-за чего, но как-то резкое ощущение что вдруг стал старше не в хорошем смысле слова. Даже в глазах отметил изменения. Нет, вообще вижу я до сих пор, слава Асклепию, превосходно, но вот глаза уже так близко, как могли раньше, фокусироваться уже не хотят. Поэтому для реально мелких работ приходится надевать хоть слабенькие (+1.5), но очки, так как близко-близко поднести что-то, чтобы разглядеть его получше, уже не получается.

Борода моя скандинавская, ранее радикально рЫжая, начала потихоньку седеть.

Одно только стало лучше — из-за инъекций тестостерона у меня гораздо больше мышечной массы, чем когда-либо в моей жизни. Я, бывало, был сильнее, чем сейчас (было, жал штангу 142 kg, а щас не могу), это да. Но такой мышечной массы у меня раньше не было. Это хорошо, потом пригодится.

Но вот это резкое постарение — это не у одного у меня так, из-за чего я всё же склонен приписывать всю эту херь китайскому вЫрусю.

Не скажу, что год был прямо хороший. Но был, однозначно, очень интересный.

Теперь у меня есть личная причина ненавидеть Путина. Вчера умер близкий родственник — но ни о какой поездке на похороны, разумеется, не может быть и речи, точно как же как накрылась медным тазом моя поездка в марте 2022 года.

Так что от всей души пожелаю Пуйлу сдохнуть в корчах, желательно от рака жопы. Заслужил.

Вот я не иудей, я этнически в основном русский и “в большой степени швед” (вернее, финн и скандинав — но кто их там, викингов, считал?) И не отношусь к сексуальным меньшинствам. Но последовательно защищаю наших еврейских друзей и эти самые меньшинства. Почему? Потому что для меня и иудеи, и геи — это удобный барометр; если хотите, канарейка в шахте.

Если либо к одним, либо к другим в обществе отношение плохое — значит, в этом обществе, скорее всего, жить не очень комфортно. И следующим на очереди, предположительно, буду я, атеист.

Про то, как наци относились к евреям, известно очень много. Однако не все знают, что в нацистской Германии концлагеря были в том числе и для геев. Только вот вместо могендовида заключённым на лагерную одежду нашивали розовые треугольники.

Атеистов в Германии, правда, в концлагеря не сгоняли — до этого они просто не успели дойти — но дискриминировали только в путь. Одним из первых действий Гитлера после прихода к власти был запрет атеистических организаций, например, “Немецкого Союза Свободомыслящих”. И работать и служить атеисты могли очень далеко не везде. До 1933 года в Германии было 4% атеистов. К 1939 — от них осталось только 1.5%. Остальные либо отъехали, либо были вынуждены мимикрировать.

Так что смотря на Россию, где принимаются всё более и более ужесточённые законы против сексуальных меньшинств и неверующих, начавшиеся с запрета “пропаганды ЛГБТ”, продолжившиеся наказанием “за оскорбление религиозных чувств”, я только в ужасе жду, когда же, наконец, они дойдут до евреев на официальном уровне. На неофициальном-то — погромы в Дагестане уже были.

Как-то вот так. Связало нас по жизни одной верёвочкой, товарищи евреи и товарищи меньшинства. Перефразируя Беню нашего Франклина, если мы не будем держаться вместе, нас поодиночке этой самой верёвочкой и удавят.

Радикальное прикручивание фитилей нелегальной иммиграции, безусловно, будет иметь экономические последствия. И эти последствия можно митигировать. Совместно с введением жёстких мер абсолютно необходимо огромное расширение программы виз H2B (временные визы для низкоквалифицированных работников). А то у нас в год этих виз выдаётся около двухсот тысяч. В масштабах нашей страны на 340 миллионов рыл двести тысяч — это вообще ни о чём. Нам надо минима раз в десять больше.

Хочешь работать в США? Криминальной истории нет? Границу нелегально не пересекал? Работодателя нашёл уже? Никаких вопросов, вот те виза, езжай. И плати налоги, и страховку, и что там ещё полагается. И чтобы обращались с тобой нормально, как с человеком, а не как со скотом.

Пойдут ли вверх цены? Да, пойдут. Не так сильно, как если бы нанять всё это делать американцев, которые даже за общепринятые 15 монет в час сейчас не пойдут убирать навоз, например. Зачем, если можно за те же деньги пойти работать на склад ближайшего универмага? Там светло, тепло, и относительно чисто.

И самое главное — бесплатного в жизни ничего не бывает. За более низкие цены на работу нелегалов мы всегда расплачиваемся сторицей — нелегалы это питательный бульон для самого разного рода преступности: чёрного рынка поддельных документов, торговли людьми, мексиканских “койотес”, наркокартелей, и прочих приятных граждан. Наконец, никакой госпиталь не в праве отказать в лечении человеку с опасным для жизни ранением, например. Так что когда нелегал Педро Гомес, разумеется, без страховки, на которого рухнул строительный кран, едет в госпиталь, за него расплачиваешься именно что ты.

На этом сеанс игры “каб я был султан” закончим 🙂

Есть простой и действенный способ остановить нелегальную иммиграцию. Я так думаю, что понадобится меньше месяца, чтобы вся нелегальная иммиграция засохла на корню.

Как? Очень просто. Надо начать штрафовать и сажать в тюрьму тех, кто нанимает нелегальных иммигрантов. И не каких-то там стрелочников, а сразу идти на самый верх.

Вот, например, нелегалы убирают в офисе одного из отделов “Бэнк оф Америка”. Надо выписать штрафчик, тысяч эдак на сто, не кому-нибудь, а Брайану Мойнигану, главе “Бэнк оф Америка”:

На второй раз, если до него не дошло, выписать штрафчик покрупнее, на мильён. А на третий раз, если гражданин такой попался несговорчивый — посадить в тюрьму. Ненадолго, можно “на 15 суток”. И так далее, по нарастающей.

Я вас уверяю — нелегалы за месяц испарятся как утренняя роса. Вот это — единственный действенный способ остановить нелегальную иммиграцию. Так и только так. А все эти облавы, заборы, депортации — это вялая борьба с симптомами. Разница в уровне жизни между США и Мексикой настолько высока, а граница между странами настолько протяжённа, что с этой проблемой такими ментовскими, с позволения, способами справиться решительно невозможно. Соблазн слишком велик, задача слишком огромна, а полицейские силы слишком ограничены.

В основе большинства социальных явлений лежит экономика. Нелегальная иммиграция представляет собой огромный экономический интерес. У бизнесов — платить поменьше, у нелегалов — заработать в разы больше, чем они могут дома, даже если это три копейки. Можно закрываться и отгораживаться сколько угодно, но пока мы не уберём этот экономический столб, подпирающий данное явление, не поменяется ни черта. И единственный способ его убрать — это сделать нанимание нелегалов невыгодным, слишком рискованным делом.

Закрыть границу на последних выборах обещали оба кандидата. Как обычно, это пустое обещание с обоих сторон. Трамп не сделает ничего, потому как он не предлагает решить проблему в её корне. Харрис тоже не сделала бы нихрена — что ей мешает заняться этим прямо сейчас? Ничего. И как, она что-то сделала в этом направлении? Нет, не сделала. Дальше выводы можно сделать самостоятельно.

А что ещё хуже — так это то, что никто из обеих партий не будет делать так, как нужно. Потому что придётся начать штрафовать и сажать уважаемых людей — а как это возможно, когда у уважаемых людей в кармане два сенатора и десять конгрессменов?