Category: язык

Ну, будем надеяться, что через восемь дней (30 сентября) закончатся мои мучения со спиной, надеюсь, навсегда. Всего операций на спине у меня было три:

1. Сращивание позвонков шейного отдела C6-C7 (2017 год)
2. Повторная процедура на том же месте — не прижилась донорская кость, в этот раз её заменили на пористое титановое кольцо (2018 год)
3. Сращивание позвонков поясничного отдела L4-L5 (2021 год)

А теперь этот срощенный позвонок L4-L5 будут сращивать с крестцовым позвонком (S1). Больших потерь в мобильности, к счастью, не ожидается — в этих отделах не так много движения.

Когда происходит нарушение в этом отделе, обычно болит не спина, а ноги, потому что пережимается седалищный нерв. Так, я не могу стоять или ходить более пяти-десяти минут — становится больно, немеет ступня правой ноги, болят мышцы голени, и прочее. Я даже лежать, полностью вытянувшись, не могу, приходится лежать на боку, согнув ноги в коленях и подтянув их к пояснице. Ни о какой физкультуре не может быть и речи. Даже не поплавать толком.

Это мне знакомо, потому что когда у меня возникла проблема в шейном отделе, у меня был практически полностью парализован трицепс левой руки, даже от стенки этой рукой было оттолкнуться невозможно из-за передавленного нерва. Ничего, всё восстанавливается.

Вот чего я по-настоящему опасаюсь — так это начала очередного приёма обезбаливающих препаратов опия. Я уже год и девять месяцев их не принимаю, и начинать не хочу. Попринимаете их с моё из-за всех моих операций — и станете от них зависимы, будьте уверены. Очень много хороших людей закончили очень плохо, пройдя похожий путь.

В этом плане мне очень интересен препарат Джорнавкс (Journavx), который в этом году был одобрен для применения в качестве болеутоляющего, но при этом не являющийся опиоидом. Посмотрим, надеюсь, что получится как минимум частично заменить приём наркотической дряни этим лекарством.

Ну, а если не получится (для абсолютно новых лекарств в нашей долбанутой системе здравоохранения могут быть эффекты со страховкой) — то в этот раз я буду просить бупренорфин, метадон или другую заместительную терапию. Есть более простые способы бросать приём наркотиков (уж будем называть лопату лопатой), чем на одном упрямстве. В английском языке есть замечательное выражение — white knuckling. Означает, что кто-то вцепился изо всех сил во что-то, да так, что костяшки пальцев побелели. В прошлый раз отказ проходил именно так: вцепившись до побеления костяшек. Но есть и более щадащие способы.

По поводу пятницы.

Для тих, хто не розмовляє:

–Девчонки, мне всё же нравится, когда пелотка бритая.
–Ну так иди и побрей свою пелотку, Дэниел.

Дошло примерно через секунду. Разгадку, если кто всё же не понял, оставлю под катом.

Continue reading “Музыкально-языковой шутк”

https://en.wikipedia.org/wiki/Bork_(company)

https://www.bork.ru/

Для тех, кто не в курсе — “bork”, “borked” в сленговом английском (особенно среди айтишников) означает “сломан”, “неисправен”.

Люблю иногда смотреть разные слова в славянских языках. Иногда получается забавно, иногда непонятно, но всегда — поучительно.

Болгарское слово дня — “люта чушка”. Это “острый перец”. Почему “люта” — понятно, потому что “злобный”. А вот почему “чушка” — уже неясно, так как думал, что перец на болгарском обычно называют “пипер”.

Однако выяснилось, что в болгарском во-первых, есть разница между западным и восточным наречием языка, и в одном чаще встречается “пипер”, а в другом — “чушка”, а во-вторых, “пипер” — это обычно относится к болгарскому (хехе) перцу, более используемого в роли специи (специи, кстати, это “подправки” на болгарском — чорт, как это логично, специями же “подправляют” вкус!), а “чушка” — это всегда лютый, злобный перец системы чили, или ещё чего поядерней.

Кстати, чем больше смотришь в славянские языки, тем больше видишь, что славянские языки центральной и центрально-восточной Европы имеют между собой исключительно много общего. Значительно больше, чем любой из славянских языков с русским, за исключением, наверное, только белорусского — я его даже на слух понимаю неплохо. Намного лучше, чем украинский. А, скажем, словаки и чехи вообще друг друга понимают без проблем, да и поляк их поймёт. Словенский язык будет понят черногорцем, а уже про сербский и хорватский и говорить нечего, их раньше вообще в единый язык объединяли, сербо-хорватский. Болгарский и македонский, при их взаимной понятности, правда, уже хуже понимаемы другими славянами — сказывается многолетнее турецкое влияние.

К чему я? К тому, что на мой непрофессиональный взгляд, русский язык значительно дальше эволюционировал от своих славянских корней, чем другие славянские языки, за исключением, может быть, того самого болгарского. Он просто испытывал другие языковые влияния, чем славянские языки центральной Европы, продолжавших прекрасно контактировать друг с другом. А с какими славянскими языками в массе своей контактировали русские? Разве что с украинским и белорусским, но учитывая, что огромная часть что украинцев, что белорусов двуязычны, никто, поди, не заморачивался. Разве что на юге России было заметна близость Украины — вопрос “серники маешь?”, скорее всего, не поставит коренного жителя Ростова-на-Дону в тупик. Может быть, конечно, что я и неправ.

На турецком языке слово “сарай” означает “дворец”.

“Чаевые” по-турецки “бахшиш”, хотя заимствованное персидское слово “бакшиш” в русском языке означает скорее “взятку”, что-то отрицательное.

А по-украински “взятка” будет “хабар”. Соответственно, “брать взятки” будет “хабарить”.

С интересом уже давно смотрю за эволюцией русского языка, и на то, как он постоянно заимствует новые слова (преимущественно из американского английского) в словарь. Я уже давал примеры наиболее одиозных, на мой взгляд, нововведений — типа идиотских слов “снеки”, “дениш”, или “митболы”. Про “каршеринг” там или “шугаринг” уже не говорю — это старые новости.

Третьего дня парад идиотии заимствований взял новую высоту. Я встретил в сети Новое Русское Слово — “титестер”.

Я было подумал сначала, что это про какие-то титьки (они же сиськи). Мало ли — может быть, тестер новых моделей имплантов груди. Но нет — это оказался… дегустатор чая (tea tester).

Вот оно как, Михалыч. “Титестер” это теперь называется.

Ну, а термин “лоскутное одеяло” теперь называется красивым американским словом “пэчворк” (patchwork). Дурдом же, дурдом.

Оно, конечно, понятно, что само по себе американское слово “митболы” формально ничем не хуже “тефтелей”, скорее всего, заимствованных через персидское слово “кюфта”, или же “фрикаделек” — сиречь не то датских, не то немецких “frikadeller”. Просто не надо, на мой взгляд, тупо тащить в язык какое-то новое слово, обозначающее что-то, для чего слово уже давно есть, вне зависимости от его изначального происхождения.

Но русский язык из американского английского заимствует не только слова, а ещё и целые выражения. Иногда читаешь вот так русский текст и хлобысь — встречаешь выражение-кальку с языка, на котором говоришь целый день.

Вы хотите примеров, дорогие сэры? Так, я встречал в текстах на русском языке следующие выражения:

Проповедь хору (preaching to the choir) — “не учи учёного”
Выстрел себе в ногу (shooting yourself in the foot) — означает создавание трудностей самому себе
Не стал бы трогать что-то трёхметровой палкой (I wouldn’t touch it with a 10-foot pole) — я хочу оставаться от этого явления как можно дальше, и даже не обсуждать его
Низко висящий фрукт (low hanging fruit) — несложная в достижении цель, дающая неплохой выхлоп

Забавно, забавно всё это наблюдать. Любой язык развивается, и постоянно обогащает словарь — это естественно. Но некоторое развитие… до того смешное и дурацкое, что на ржач пробивает.

Люблю иногда смотреть, как одно и то же слово звучит в разных славянских языках. Основа-то у всех славянских языков одна — язык Полесья, праславянский, откуда всё выросло. Поэтому очень много пересечений.

Торкнуло меня поглядеть слово “кислород” на разных слявянских языках. Торкнуло, как обычно, из компьютерных игр — в Сталкере 2 можно найти трупы каких-то исследователей в костюмах химзащиты с кислородными баллонами на спинах, и маркированы баллоны на украинском, “кысень” (написано “кисень”, но в украинском “и” произносится как “ы” — если вдруг кто не знает).

Ну, понятно, нечто “кислое” — это корень, основа слова, калька с латинского. Ещё раньше в русском языке говорили “кислотвор”, ага. Михайло Ломоносов, наверное, так и писал.

Итого, “кислород” в разных славянских языках:

Украинский — кысень, как уже говорил
Белорусский — кисларод (вообще, от белорусского иногда впечатление, что там просто взяли и записали слова так, как они слышатся — один только “Бабруйск” чего стоит. И правильно сделали, ящитаю, язык должен был простым, и беларусы молодцы)
Болгарский, македонский — кислород, точно так же, как в русском
Хорватский, словенский — кисик (хорошее имя для кота!)
Боснийский, сербский — кисеоник
Чешский и словацкий — самые кавайные, в них это звучит как “кислик”. Как будто какой-то детский десерт, типа йогурта. “Наташа, тебе положить ещё кислика?”

И только на польском это слово звучит готично, похоронно, в стиле Эдгара Аллана По. По-польски “кислород” будет “тлен” (tlen).

Be careful when crossing a busy street, or you’ll Bb.

Жаль, на русский язык перевести решительно невозможно.

Для тех, кто в танке, объяснение под катом.

Continue reading “Англомузыкальный шутк”