Month: September 2025

Я не знаю, как в других местах, а у нас на операцию народ обычно приезжает рано-рано утром. Мне случалось и в пять утра оказываться в приёмном отделении. Понятно, почему — подготовка к операции занимает несколько часов: измеряют давление, пульс, насыщение крови кислородом, ставят капельницу, дают лекарства (например, узбагоительное типа диазепама или мидазолама), пятьдесят раз перепроверяют все три имени, дату рождения, местоимения, и прочие радости жизни. Потом подтягиваются делегации врачей — сначала анестезиолог, потом уже сам хирург. Они ещё раз всё уточняют: какие лекарства принимаются, когда последний раз что-то принималось, когда был последний приём пищи (есть перед операцией нельзя, желудок должен быть пустым), и так далее.

В общем, целая эпопея, и даже если оказаться там в пять утра, сама операция обычно стартует самое раннее в пол-девятого.

Оперировать будут в госпитале альмы по матери, до которого час езды. И как прикажете поступать? Приехать на афффто, да там и бросить? Так нельзя. Ну ладно, за руль может сесть супруга, чтобы потом машину увезти. Но выезжать-то придётся не позже четырёх утра. Это что, детей будить в пол-четвёртого? Нафиг-нафиг.

Так что была выбрана гостиница неподалёку от госпиталя, как раз рядом со старым местом работы, куда меня любезно согласился отвезти тесть. Ночёвка там (недёшево, блин), а утром можно будет спокойно дойти пешком — всего-то два-три квартала.

Пожелаю себе удачи. Надеюсь, удача не пригодится и всё решит мастерство хирурга. Хирург, кстати, братишка, нигерийского происхождения. Уж не знаю, первого ли поколения или как. Но вообще нигерийцы — одна из самых успешных групп иммигрантов в США (намного успешнее среднестатистических местных), потому что приезжают в основном люди очень высокообразованные. Молодцы, чо.

See y’all on the other side.

А у нас снова выросли опята — осенние (ессно), так называемые медовые (honey fungus).

Говорят, очень вкусные, но пишут, что перед готовкой их надо обязательно отварить и отвар слить — иначе пищеварительная система может взбунтоваться: в сырых, мол, есть какой-то токсин. Шасси не сбросишь, но блевать и… ну, вы поняли, — будешь долго.

Как видно, белкам пофиг — погрызы налицо. Стрелять гадов! 😠

Ближайшие соратники Кёрка заявляют, что у раны Чарли не было выходного отверстия, мол, кости шеи были настолько крепкими, что остановили пулю.

Не знаю, конечно, какие там у Чарли шейные позвонки, из какого анобтаниума, но опыт охоты подсказывает иное. Когда пули .308 Винчестер попадали в грудную клетку оленя, они всегда выходили с другой стороны, не особо впечатляясь рёбрами или там лопатками. А в прошлом году, например, пришлось добирать зверя: один выстрел перебил позвоночник, второй — в шею, чтобы не мучился. Оба раза пули прошли насквозь.

А ведь .30-06 Спрингфильд, которым, как утверждается, стреляли в Кёрка, — штука ещё более убедительная, чем .308 Вин.

Так что история про “кость остановила пулю полновесного винтовочного калибра” звучит, мягко говоря, странно. Зачем её рассказывают — непонятно.

Включаем конспирологический режим? Если выходной раны действительно не было, то это больше похоже на сценарий “свои же и убрали”: близкая дистанция, маломощный незаметный калибр, а стрелка нашли для прикрытия.

Многие говорят, что хорошей музыки сегодня нет. Это неправда — отличной музыки сейчас море, просто не стоит искать её на радио и телевидении. Настоящие жемчужины часто остаются вне мейнстрима.

Хочу порекомендовать прекрасный прогрессивный рок из Англии — группу Exploring Birdsong. Вокал солистки просто завораживает, он, за неимением другого слова, божественен! Честно говоря, завидую её голосу!

Эта композиция сочетает нечётный, составной размер (7/8 и 6/8), фирменную сложность прог-рока, и при этом остаётся доступной даже тем, кто не привык к жанру.

По настроению песня напомнила мне творчество Тори Эймос, чью музыку я тоже люблю — думаю, поклонникам её атмосферных композиций будет интересно. Только одно у меня есть замечание к этому треку — он слегка (слегка) длинноват.

Идёт только третий день моего любимого времени года (ну и зима ещё, конечно, потому что сезон), а фотографии на улице получаются уже пронзительно-осенними. Даже в наших субтропиках.

Выяснилось, что сомнительный титул самого опасного города в США по числу убийств на 100 тысяч жителей принадлежит… Бирмингему, Алабама, где мне довелось долго жить и работать.

В этом городе происходит почти 59 убийств на каждые 100 тысяч человек. Для сравнения: в Вашингтоне, который годами считался самым опасным, — “всего лишь” около 25 убийств на 100 тысяч.

Впечатляет. Такие подробности как-то проскочили мимо меня.

На самом деле, если разобраться, то выяснится, что львиная доля этой мрачной статистики связана буквально с парой районов — Энзли и Ист-Лейк. Плюс, рядом с аэропортом ночью лучше без пулемёта не катацца.

Помнится, как-то после позднего прилёта пришлось заехать заправиться в районе “Эйрпорт Хайлендз”. Рядом со мной почти сразу остановилась полицейская машина и оттуда вышел симпатичный высокий чернокожий сержант.

— Машина сломалась?
— Нет, просто хочу заправиться.
— Поверь моему совету: уезжай отсюда. Проедь ты десять минут на север и заправься там.
— А в чём дело?
— Ты не в том месте заправляешься, и у тебя есть, что взять. Я тебе добро желаю.

Ну, что делать, когда аж целый сержант рекомендует? Пришлось уехать.

Такова специфика преступности в США: она очень локализована. Стоит исключить из статистики эти горячие точки — и в остальном городе будет безопасно почти как в Швейцарии.

Ну, будем надеяться, что через восемь дней (30 сентября) закончатся мои мучения со спиной, надеюсь, навсегда. Всего операций на спине у меня было три:

1. Сращивание позвонков шейного отдела C6-C7 (2017 год)
2. Повторная процедура на том же месте — не прижилась донорская кость, в этот раз её заменили на пористое титановое кольцо (2018 год)
3. Сращивание позвонков поясничного отдела L4-L5 (2021 год)

А теперь этот срощенный позвонок L4-L5 будут сращивать с крестцовым позвонком (S1). Больших потерь в мобильности, к счастью, не ожидается — в этих отделах не так много движения.

Когда происходит нарушение в этом отделе, обычно болит не спина, а ноги, потому что пережимается седалищный нерв. Так, я не могу стоять или ходить более пяти-десяти минут — становится больно, немеет ступня правой ноги, болят мышцы голени, и прочее. Я даже лежать, полностью вытянувшись, не могу, приходится лежать на боку, согнув ноги в коленях и подтянув их к пояснице. Ни о какой физкультуре не может быть и речи. Даже не поплавать толком.

Это мне знакомо, потому что когда у меня возникла проблема в шейном отделе, у меня был практически полностью парализован трицепс левой руки, даже от стенки этой рукой было оттолкнуться невозможно из-за передавленного нерва. Ничего, всё восстанавливается.

Вот чего я по-настоящему опасаюсь — так это начала очередного приёма обезбаливающих препаратов опия. Я уже год и девять месяцев их не принимаю, и начинать не хочу. Попринимаете их с моё из-за всех моих операций — и станете от них зависимы, будьте уверены. Очень много хороших людей закончили очень плохо, пройдя похожий путь.

В этом плане мне очень интересен препарат Джорнавкс (Journavx), который в этом году был одобрен для применения в качестве болеутоляющего, но при этом не являющийся опиоидом. Посмотрим, надеюсь, что получится как минимум частично заменить приём наркотической дряни этим лекарством.

Ну, а если не получится (для абсолютно новых лекарств в нашей долбанутой системе здравоохранения могут быть эффекты со страховкой) — то в этот раз я буду просить бупренорфин, метадон или другую заместительную терапию. Есть более простые способы бросать приём наркотиков (уж будем называть лопату лопатой), чем на одном упрямстве. В английском языке есть замечательное выражение — white knuckling. Означает, что кто-то вцепился изо всех сил во что-то, да так, что костяшки пальцев побелели. В прошлый раз отказ проходил именно так: вцепившись до побеления костяшек. Но есть и более щадащие способы.

Как уже было сказано, мой вес в жизни никогда не опускался ниже 235 фунтов. И на момент написания той заметки он составлял двести сорок фунтов.

А тут — фигак, и меньше:

Зепбаунд, Оземпик, и прочие агонисты GLP-1 — работают. Потеря веса в шесть фунтов за три недели это, может быть, и не результат, достойный книги Гиннесса, но учитывая, что я сейчас не занимаюсь никаким спортом вообще из-за спины (я не могу даже плавать) — это более, чем изрядно. Дефицит в 2 фунта в неделю — это нормальный, здоровый, устойчивый ритм потери веса.

Кроме того, я всё ещё нахожусь на начальной (2.5mg) дозе — возможно, дальше кривая потери веса будет ещё круче.